Режиссер Владимир Алеников: давно пора вернуть детское кино
Владимир Алеников — режиссер театра и кино, писатель, поэт-переводчик, продюсер, обладатель более 50 наград на международных и всероссийских кинофестивалях, среди них — специальный приз жюри XVII кинофестиваля P?FF за фильм «Война принцессы».
Его фильмы о приключениях Петрова и Васечкина более 35 лет восторженно смотрят дети, в разных странах, из поколения в поколение. Его последние постановки — опера «Фрау Шиндлер» в московском музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко и спектакли «Девушка для прощаний» и «Пушкиниана. Любовь и карты» в драматическом театре имени Волкова в Ярославле — неизменно идут с аншлагом.
Владимир Алеников пожизненно влюблен в Таллинн и был бы рад, если бы в эстонской столице появился филиал рижской Международной Детской Академии Кино («CINEMAGIC), президентом которой он является третий год.
— Это учебное заведение уникально тем, что детей в нем обучают актерскому мастерству?
— Не только детей, юношей и девушек тоже, нашим ученикам — от 7 лет до 21 года. Но уникально не это. Школ, в которых учат актерскому мастерству, сейчас миллион. Нигде не учат киноактеров. Мой курс «Специфика работы актера в кино» в Академии кинематографического и театрального искусства Михалкова — уникальный курс. Даже во ВГИКе, где у меня мастерская, актеры учатся по системе Станиславского. Система замечательная, но она не готовит к кино. В дипломе написано «актер театра и кино», на самом деле выпускники защищаются не фильмом, а спектаклем. Мы в нашей рижской академии учим именно кино: они ни шагу не делают без камеры, а итог обучения — фильм, в котором снимаются ребята. В позапрошлом году мы сделали свой первый дипломный фильм «Классная любовь» — его снимали два ученика моей вгиковской мастерской, а я писал к нему сценарий. Эту получасовую картину купил канал «Россия», в ноябре прошла премьера на канале «Карусель», единственном детском канале российского телевидения. Фильм уже собрал с полдюжины призов на международных кинофестивалях, в том числе за лучшую актерскую игру детей. А мы сейчас заканчиваем полнометражную картину, которая называется «Шанс молодым». Так что дело двигается.
— Даже не удивляюсь тому, что двигается, хотя дело нелегкое. Но вы когда-то снимали фильмы вне государственной монополии — уникальное явление в советские времена.
— Свой первый фильм я снимал на гонорары за переводы — эстонской поэзии, французской, поэтов Возрождения. Тогда за переводы платили очень хорошо, и я все деньги угрохал в «Сад». На свои средства снял еще два фильма. Но деньги кончились, родился ребёнок, а я в диких долгах. И тут мне на глаза попалось объявление: открылся детский киножурнал «Ералаш», они ищут авторов и режиссеров. И меня приняли на студию детских и юношеских фильмов имени Горького. Девятый номер «Ералаша» — мой авторский номер, и он стал получать призы. Потом был фильм «Жил-был настройщик…», потом Одесская киностудия предложила написать сценарий и снять первого «Петрова и Васечкина», затем второго, а потом всё это легло на полку...
Приключения «Приключений Петрова и Васечкина»
— Все думают, что вы сняли «Петрова и Васечкина» — и оба фильма мгновенно стали хитами.
— Отнюдь. Когда картину увидел Борис Михайлович Хесин, директор объединения «Экран», которое заказывало фильмы всем студиям страны, у него вытянулось лицо: «Это мы не будем показывать никогда».
— Почему?
— Вот и я спросил: «Почему?» — «Это не наша музыка, это не пионерская пластика, и, вообще, все это американизмы».
— Как же вам удалось в закрытой стране снять «американские» фильмы?
— Хороший вопрос. Наверное, отлично помнил свои школьные времена. Меня буквально выводил из себя этот диктат, бесили эти идиотские школьные правила, и я их постоянно нарушал. Меня периодически выгоняли из школы, родители с трудом запихивали меня в новую школу. Думаю, вот это стремление к внутренней свободе передалось моим героям, ведь Васечкин, по сути, я. По этой же причине картины положили на полку с грифом «хранить вечно, никогда никому не показывать».
— Но все-таки показали, ещё при советской власти.
— Ну, это была целая история. Фильм положили на полку, никаких шансов запуститься с новой картиной у меня не было. Я сделал 28 поправок, доснял эпизод, в котором учительница Кира Андреевна читает детям «Ревизора», чтобы было понятно: не я сочинил этот текст, претензии по поводу сатиры — к Гоголю. Обошел всех великих, кто был хоть как-то связан с детской темой. Ничего не помогло. Позвонил председателю Гостелерадио СССР Лапину — удивительно, но референт с ним соединил. «Такая вот история, я снял две большие картины, три года работы, затрачены большие государственные средства, а фильмы запрещены к показу». — «Ну что вы хотите, голубчик? Фильмы-то очень плохие. Их смотреть невозможно». В принципе, можно отбиться от любого упрека, но это удар ниже пояса, от которого нет защиты. Сказал, что фильм получил главный приз на Международном кинофестивале в Хихоне, другие призы. Студия тайком посылала «Петрова и Васечкина» на фестивали. Лапин: «Голубчик, ну что же вы хотите, это же все западные фестивали, они специально дают свои хорошие призы нашим плохим фильмам. Вам лет-то сколько?» — «35». — «Миленький, еще не поздно поменять профессию, а кино вы снимать не можете». И положил трубку. Сижу убитый, и что-то в этом диалоге мне не нравится. Ещё раз набираю номер телефона, говорю референту: «Я только что разговаривал с Сергеем Георгиевичем и забыл уточнить, когда он смотрел мои картины. Меня очень просили на студии узнать». И жду с бьющимся сердцем. Проходит минута. Он: «Какие фильмы?». Называю. Он: «Нет, мы эти фильмы не смотрели». — «Как не смотрели?» — «Я отвечаю за все просмотры Сергея Георгиевича. Еще раз говорю: мы эти фильмы не смотрели. Извините, мне некогда, до свидания». Думаю: какая же ты сволочь! Уничтожил меня не глядя, не видя, не зная, походя. Ну, и что дальше делать? К кому обратиться? Кто выше Лапина в нашей стране? Только один человек.
— Брежнев.
— Андропов. Брежнев уже умер. В день его смерти мне категорически запретили снимать: в стране траур. Пообещал снимать ночью и бесшумно. Всю ночь мы разъезжали под музыку и снимали эпизод в трамвае… Вдруг вспоминаю: мне говорили, что дочь Андропова работает в каком-то музыкальном журнале. Нашел ее в журнале «Музыкальная жизнь», приехал. «Вот, я снял детские фильмы, мне бы очень хотелось, чтобы вы их посмотрели». — «Но у нас другой сотрудник отвечает за кино, сейчас его позову». — «Нет-нет, я слежу за вашими статьями, мне очень важно ваше мнение». Забавный разговор, когда все понимают, о чем идет речь, но главное не говорят. «Может, у вас есть дача? Могу на дачу привезти». — «Да, у нас есть дача». — «А дети у вас есть?» — «Есть дети». — «Так давайте покажем им детские фильмы, доставим удовольствие». Короче, она согласилась. Происходило это в четверг. Мы договорились, что в понедельник она приедет на студию. Звоню секретарше директора объединения «Экран»: «Галочка, закажите на понедельник директорский зал, с 12 до 17 часов». — «А вы согласовали с Борисом Михайловичем?» — «Вы сами согласуйте. Скажите, что семья Андроповых приедет смотреть мои фильмы». Дальнейшие подробности дня, они очень смешные, опускаю. В пятницу в 9 утра звонок: заместитель председателя Гостелерадио Стелла Ивановна Жданова, которая отвечала за показы кино. Ни с кем никогда не здоровалась, ходила с каменным лицом, все ее боялись. «Владимир Михайлович, я слышала, у вас какие-то проблемы». — «Да упаси боже, у меня никаких проблем нет, это у вас проблемы». — «Что вы имеете в виду?» — «На фильмы потрачено много сил, времени, государственных денег. А их решили не показывать». — «Да нет, это недоразумение. Мы просто искали подходящее время для премьеры ваших картин. И вот нашли: 1 июня, День защиты детей, у нас все стоит в программе».
— Это же нужно было переделать всю сетку вещания!
— Совершенно верно. Хватаю газету «Правда», читаю программу Центрального телевидения на следующую неделю: премьера «Петрова и Васечкина». Это они за ночь — за ночь! — переверстали весь план. В понедельник утром звонок: «Это Ирина Юрьевна Андропова. Должна очень перед вами извиниться, но я никак не смогу сегодня приехать, у меня такие обстоятельства…». — «Ирина Юрьевна, спасибо вам большое, уже не надо».
Детское кино: катастрофа!
— Сейчас вольная вольница, а хороших детских фильмов нет.
— С детским кино вообще катастрофа, им давно никто не занимается. Три поколения детей растут пусть на хорошем, но американском детском кино. Когда-то только киностудия имени Горького делала 35 детских картин в год, снимали и другие студии. На детские фильмы выделялось гораздо больше денег, чем на взрослую картину, подготовительный период был не два месяца, а до полугода: все понимали, как трудно найти и обучить детей.
— Вы хотите решить эту задачу?
— У нашей рижской Академии Кино двоякая цель: с одной стороны — воспитать детей-актёров, с которыми легче и быстрее работать на съёмочной площадке, с другой — в увлекательной форме приучить детей к хорошему кино. И нам хотелось бы открыть филиал академии в Таллинне. Мы готовы поделиться всеми идеями, программами, но, конечно, нужны люди, которые будут этим заниматься.
|
